В «Социальном центре — SOS Мурманск» помогают осужденным мамам

Чуть больше семидесяти женщин из Мурманской области, получивших тюремный срок, остались на свободе в 2018 году. Все они — мамы детей до 14 лет. Закон позволяет им получить еще один шанс. В интересах детей суд принимает решение об отсрочке наказания.

Мера эта, по словам сотрудников Управления федеральной службы исполнения наказаний (УФСИН), для большинства оказывается действенной. В минувшем году послабление пришлось отменять всего один раз: когда осужденная нарушила ключевое условие — быть ответственной мамой.

Большинство родителей, уже совершивших преступления, оказываются людьми зависимыми, проживающими в условиях крайнего неблагополучия, одинокие либо с малым количеством здоровых социальных связей. Одного надзора со стороны службы исполнения наказаний для решения проблемы мало, нужна комплексная помощь. Поэтому УФСИН тесно взаимодействует с комиссией по делам несовершеннолетних, органами опеки и попечительства, территориальными отделами полиции. А шесть лет назад надзорному ведомству удалось найти общественного партнера — «Социальный центр — SOS Мурманск». Сначала помощь в нем оказывали отдельным семьям по направлению от УФСИН, а с 2016 года уже целенаправленно — группе осужденных родителей. Эта работа велась в рамках ряда проектов, разработанных специалистами центра и поддержанных Фондом президентских грантов.

За три года специалистам проекта удалось повысить качество жизни 60 семей, в которых живут 90 детей.

— Мы предлагали участие в проекте женщинам, у которых были некоторые психологические проблемы, различные социальные затруднения. Например, воспитывает ребенка одна, утратила отношения с родственниками, долгое время не работает, что тоже сложно, потому что искать работу — это навык, который может быть утерян. В проекте они учатся справляться с трудностями, вместе с ребенком проводить досуг. Так ребенок становится предметом интереса, — пояснила начальник отделения психологического обеспечения уголовно-исполнительной инспекции УФСИН России по Мурманской области Светлана Серебрякова.

Девушки без общества

— Я пила. Не работала. Денег не было. А если были, я их пропивала. Это для меня было лучше, чем купить ребенку билет в театр. Нас таких много. И нам, и нашим детям, конечно, требуется помощь. Мы вроде как из низшего класса, — коротко рассказала о себе журналисту «РГ» участница проекта Елена Богданова.

У Елены есть дочь-школьница. Мама была с ней рядом всегда. Только тепло и безопасно совсем не было. Но дети верят в чудеса. И, как оказалось, Наташа не зря мечтала, что однажды все изменится.

Нам пишут, что мы зря тратим деньги, а мы видим результат своих усилий: родители становятся благополучнее, дети счастливее, семьи сохраняются

— После того как дали отсрочку, мне предложили участвовать в проекте, сказали, что нужно ходить в центр. Я пойти согласилась, потому что обещали, что будет помощь ребенку. Да и мне нужно было как-то очухаться. А потом стало интересно. Нам рассказывали, какие права у нас есть, как можно решать проблемы в поликлинике, с управляющей компанией, со школой. Я-то своих прав совсем не знала. А еще нас учили общаться со своими детьми, играть. Нас приглашали на елки, в театр, в библиотеку. Мой ребенок мир увидел. Да и я тоже, — описала свое участие в проекте Елена. — Пить я бросила, на работу устроилась. Я почувствовала, что не одна.

Специалисты проекта подтвердили, что чаще всего у таких мам своих ресурсов нет и запросить их негде. И речь не столько о деньгах, сколько об элементарном житейском совете, бытовой помощи или эмоциональной поддержке. Участницы проекта поделились: обратиться даже к самому маленькому начальнику, участковому врачу, начальнику жэка — уже трудно. Как сказать о том, что им нужно, не знают, а защищать свои интересы еще и стыдно: «Все же видят, какая я горе-мать».

— Нам до сих пор в социальных сетях некоторые пишут, что мы зря тратим деньги и время, что таких мамаш нужно сажать, а детей у них забирать. А мы видим результаты своих усилий: мамы и дети меняются на глазах, родители становятся благополучнее, дети- счастливее, семьи сохраняются. На встречах женщины (мужчин за время проекта было лишь двое) друг друга поддерживают, они общаются, обретают уверенность, заводят знакомства и, кстати, переживают друг за друга, — отметила специалист по социальной работе проекта «Азбука права» Елена Беркута.

Мир вокруг «них»

Два первых проекта назывались «Мир вокруг тебя» и «Мир вокруг тебя. Регион». Отличались они географией. Спустя год к областному центру подключили отдаленные районы области со сложной социально-экономической обстановкой. А начинали работу с себя — обучили специалистов центра и сотрудников госучреждений технологиям работы с семьями из целевой группы. В Мурманск для этого пригласили профессора кафедры психологии и психофизиологии ребенка педагогического университета имени Герцена Елену Николаеву.

— В нашей инструкции написано просто: «проведение воспитательной работы». Как она должна проводиться, не расшифровано. Все зависит от личных качеств специалиста. Наши инспекторы обучаются в этом проекте тоже. И тогда эти кавычки про воспитательную работу открываются, каждый сотрудник уже насыщает сухую фразу своим компетентным участием. Поэтому переоценить подобные социальные проекты невозможно, — отметила Светлана Серебрякова.

Специалисты проектов для родителей-осужденных признались: когда начинали, сами боялись. Раньше центр помогал только семьям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации. Взять тех, кто дошел «до края», — это был профессиональный вызов. Общество такую группу людей в большинстве своем осуждает, а те, в свою очередь, отличаются чувством вины и тотальным недоверием.

С каждой семьей знакомились и работали индивидуально. Участники получали профессиональную психологическую помощь. И проблемы у людей оказались хоть и глубокими, но заурядными: внутрисемейные конфликты, трудности в детско-родительских отношениях и межличностной коммуникации, травмы потери. В проекте 2017-2018 годов к психологу обратились 19 человек, некоторые получили системную психолого-терапевтическую помощь.

Отдельный цикл тренингов посвятили правовому информированию по вопросам трудоустройства, получения государственной поддержки, медицинских, образовательных, социальных услуг. Большой выездной семинар «Страна семейного права» собрал 18 детей и 12 взрослых.

— В первый день семьи прошлись по экологической тропе, соревновались в спортивном мероприятии, выполняли творческое задание «Герб моей семьи». Вечером родители включились в психологический тренинг по активизации личностного ресурса «Я имею право быть». На следующий день были две игры: станционная «Путешествие в страну прав» и познавательно-развлекательная «Шаги по правовому лабиринту». В завершение каждый маленький участник получил Конвенцию о правах ребенка и книгу сказок, — описала программу Наталья Курдвановская во время отчета о проекте.

По словам организаторов, в таких эмоциональных и ярких событиях важно не развлечение, а возможность восстановить или даже создать внутрисемейные связи, привязанность детей к родителям и наоборот. На этих невидимых ниточках все семьи и держатся.

— Отмечены положительные изменения качества жизни у 86 процентов семей -участниц проекта. Снижен уровень риска социального сиротства, уровень депривации у детей в 92 процентах семей. У 80 процентов семей снижен уровень социальной напряженности, формируется благоприятная семейная среда, — цитируют отчет специалисты.

В ближайший год «Социальный центр — SOS Мурманск» реализует новый проект совместно с УФСИН «Я — родитель. Перезагрузка». Авторы программы выиграли конкурс среди некоммерческих неправительственных организаций и получили поддержку в Фонде президентских грантов. Мероприятия проекта пройдут в Мурманске и городском поселении Ревда Ловозерского района. Новым в проекте будет участие осужденных женщин, отбывающих реальный срок наказания в Оленегорской колонии-поселении.

Кстати

100 процентов осужденных, участвовавших в проектах УФСИН и «SOS Мурманск», не совершили повторных преступлений. Если осужденные продолжают соблюдать порядок отбывания наказания, ведут себя как социально ответственные родители, то специалисты УФСИН выходят в суд. Они ходатайствуют о замене наказания на более мягкое либо о полном освобождении от отбытия срока после того, как ребенку исполнится 14 лет.

Комментарий

Борис Коган, уполномоченный по правам ребенка в Мурманской области:

— Если мамы или папы нет по такой жуткой причине, как тюремное заключение, значит, ребенок обделен. Когда мама уходит в места заключения, может случиться беда. А если родитель получает отсрочку, остается дома и семья оказывается в поле зрения таких специалистов, за эту семью можно быть спокойным. Задача УФСИН — следить за людьми в местах лишения свободы. Но они хотят, чтобы осужденные поддерживали семейные связи, и не хотят, чтобы повторные преступления совершались. А если мама или папа спешат в семью, рисков уже меньше. Проект «SOS Мурманск» помогает эту мотивацию родителей сохранить и поддержать.

Текст: Евгения Волкова (Мурманск)

Российская газета — Неделя — Северо-Запад №7744 (281)

На это направлен новый проект «Социального центра — SOS Мурманск»

— Общая стоимость проекта, который получил президентский грант, — 4 миллиона 720 тысяч рублей, — уточнила сотрудница частного учреждения «Социальный центр — SOS Мурманск» Наталья Курдвановская. — Его реализация поможет семьям, воспитывающим детей и попавшим в трудную жизненную ситуацию. Это уже четвертый проект в рамках нашего взаимодействия с федеральной службой исполнения наказаний. Первый раз мы сотрудничали в 2016 году, тогда был охвачен Мурманск, проект назывался «Мир вокруг тебя». В 2017-м осуществили проект «Мир вокруг тебя. Регион», распространив его и на Ловозерский район. В 2018-м — «Азбука права», в результате помощь в ходе комплексного сопровождения получили 56 семей, где воспитывалось 105 детей. И вот новый проект — «Я — родитель! Перезагрузка». Тут уже будут участвовать семьи из Мурманска, Ловозера, Ревды, а также мы будем работать с колонией-поселением в Оленегорске. Это наш первый опыт общения с родителями, которые находятся в местах лишения свободы.

Проект, как пояснила Наталья Курдвановская, направлен на повышение родительских компетенций и профилактику социального сиротства. Упор будет сделан на формирование у взрослых ответственного отношения к детям, укрепление внутрисемейных связей.

— Но ведь и мамы, и папы, попавшие в места лишения свободы, как правило, граждане асоциальные, не способные позаботиться даже о себе и тем более об оставшихся на воле детях. Вы будете их этому учить? — спросила я у Натальи Викторовны.

— Будем! — решительно ответила она.

Проблема, которую взялись решать сотрудники «Социального центра — SOS Мурманск», очень непростая. Хорошо помню, как в Оленегорской колонии-поселении № 24 одна молодая мама, у которой дома остались двое детей, долго и горячо излагала мне свои мечты о том, как она вернется, схватит в охапку своих малышей и… умчится с ними на край света. Подальше от черствой родни и плохих друзей — к счастливому будущему. При этом она даже не смогла толком объяснить, с кем сейчас находятся ее ребятишки, на что они питаются, в какие детские сады ходят. И уж конечно, гнала от себя мысли, а на какие деньги она, выйдя на свободу, увезет своих крох в даль светлую, где найдет работу, чтобы себя и их содержать, где они будут жить. Девушка была ужасно далека от юридических тонкостей, к примеру, как восстановить родительские права.

Новый проект должен в какой-то мере опустить на землю таких мечтательниц и научить не только тому, как вернуть детей, но и как жить в реальном мире. Он включает комплексное сопровождение семей, где родители либо были, либо находятся в местах лишения свободы, или осуждены условно, то есть тех, где есть потенциальный риск социального сиротства. В ходе реализации предусмотрены обучение социально-правовой грамотности участников проекта и подготовка родителей к моменту их выхода из МЛС к успешной социализации и адаптации в обществе. Что очень важно, в проект также заложена необходимость повышения профессионального уровня специалистов учреждений и организаций Мурманской области, которым предстоит работать с такими семьями.

Ну и, конечно, необходимо за предстоящий год — с 1 декабря 2018-го по 30 ноября 2019-го — сформировать информационное поле о формах поддержки и видах помощи, которые будет предоставлять «Социальный центр — SOS Мурманск».

В одиночку все эти задачи не осилить. А потому немалая часть работы ложится на партнеров. Это УФСИН России по Мурманской области, региональный комитет по труду и занятости населения, администрации Ловозерского района и городского поселения Ревда. Первое организационное совещание, касающееся реализации проекта, уже состоялось, начальные шаги намечены.

Завтра, 13 декабря, сотрудники «Социального центра — SOS Мурманск» отправятся в Оленегорскую колонию-поселение № 24, чтобы на месте определить план мероприятий на ближайшие месяцы. Участников проекта ждут полезные встречи с юристами, психологами, специалистами центра занятости, а также семинары-тренинги, клубы выходного дня, занятия по программе «Сильные родители — сильные дети». Ребятишкам, которые ждут своих мам и пап на свободе, они нужны именно такими — сильными, уверенными в себе, подкованными юридически, адаптированными социально. Только тогда у каждого ребенка будет любимый и теплый дом.

Антонян Нина

Опубликовано: Мурманский вестник от 12.12.2018

Виктору Красовскому понравилась откровенность, с которой встретили его осужденные

Не вполне стандартную площадку для своего вернисажа выбрал художник из столицы Заполярья Виктор Красовский, более известный под псевдонимом Lezii Olny. После дебюта экспозиции в гостинице «Азимут» девять его картин под общим названием «RGB-25. Пролетая над ковром в однушке» переехали в клуб мурманской исправительной колонии строго режима №17. По словам художника, его публичной целью было получить диалог со зрителем через призму этих изображений, а зритель он по обе стороны колючей проволоки зритель. И 30 осужденных, которые пришли на открытие его экспозиции, представляющей собой свободную эклектику жанров и методов, оправдали его ожидания. Виктор Красовский получил живой диалог о современных направлениях в искусстве и методах реализации творческого потенциала.

— Главное, что мне понравилось, — это откровенность: кому было не интересно вставали и уходили. Оставшиеся открыли для себя маленькое психоделическое путешествие, новый визуальный опыт и впечатления. Вопросов было много и весьма конкретных. Несколько человек со знанием дела интересовались техническими нюансами, другие спрашивали про значение символов и участие моего личного опыта в концепциях сюжетов, — рассказывает художник. — Я по себе знаю, как тяжело находиться в информационной и социальной депривации (психическое состояние, при котором люди испытывают недостаточное удовлетворение своих потребностей - Ред.). И если я кому-то помог хотя бы ненадолго выпасть из этого ощущения, значит моя общественная цель достигнута.

ЕЛЕНА МОЛОДЦОВА

Мурманскую область посетили представители директората Службы исполнения наказаний Норвегии. Гостей привлекла совместная деятельность уголовно-исполнительной инспекции УФСИН по Мурманской области и частного учреждения «Социальный центр — SOS Мурманск».

Две эти организации совместно занимаются социальной адаптацией женщин, которые имеют отсрочку наказания до тех пор, пока их дети не достигнут возраста 14 лет. Здесь им помогают решать бытовые проблемы, устраиваться на работу, находить взаимопонимание с детьми, мужем, родными и близкими, чтобы семья и друзья стали реальной опорой оступившейся женщине. Специалисты помогают осужденным женщинам исполнять решение суда, чтобы они не оказались за решеткой, когда ребенок повзрослеет.

На сегодняшний день реализуется уже третий проект из этой серии. Первым был «Мир вокруг тебя». Его запустили в 2016 году с целью поддержать мурманчанок, имеющих отсрочки наказания до достижения детьми 14 лет. Одной из первых в него пришла Ксения Денисова.

«С тех пор как я в проекте, моя жизнь кардинально изменилась. Я теперь не нарушаю закон. Улучшились отношения с сыном, теперь очень много с ним общаюсь. Психологи меня научили общаться с людьми, раньше я этого толком не умела, — рассказывает АСИ Ксения Денисова. – В любые тяжелые моменты я обращалась в «Социальный центр — SOS Мурманск», и никогда мне тут не отказывали. И финансово помогали, когда не могла найти работу, да и устроилась я на нее тоже благодаря проекту. Можно сказать, что только благодаря проекту я на плаву и держусь».

Второй проект стал продолжением первого. Он получил название «Мир вокруг тебя. Регион», так как был распространен на Ловозерский район Мурманской области. Его особенностью стало участие мужчин, которые отсидели в местах лишения свободы или имеют условное наказание и воспитывают детей. Было не просто реализовывать этот проект, но результат был настолько хорош, что он дал толчок к созданию третьего проекта — «Азбука права», который реализуется в настоящее время.

«Теперь мы занимаемся социальной, медицинской, образовательной, информационной поддержкой не только женщин, а семей, где один из родителей был в местах лишения или несет другое наказание. Помогаем им с трудоустройством, решаем финансовые проблемы, даем гуманитарную помощь, разбираем психологические проблемы. В ноябре мы собираемся предложить этот продукт другим организациям, работающим с такими семьями», — рассказала АСИ координатор проекта от «Социального центра — SOS Мурманск» Наталья Курдвановская.

Опыт, наработанный в Мурманске, подробно изучили сотрудники директората Службы исполнения наказаний Норвегии. В этом северном королевстве женщины не получают отсрочку наказания из-за того, что у них есть малолетние дети. Там преступниц или сажают в тюрьму, или временно отправляют жить в приюты на перевоспитание.

«Проблема в том, что некоторые женщины не воспринимают временное помещение в приют как наказание, и поэтому вновь начинают употреблять алкоголь или наркотики. Но отправить их в тюрьму из приютов невозможно. Надо начинать весь процесс заново. А ваш опыт может помочь одновременно и контролировать осужденных, и помогать им адаптироваться», — пояснил АСИ старший советник центрального директората Службы исполнения наказаний Норвегии Торун Хаслер.

Норвежские специалисты заявили, что планируют адаптировать российский опыт и применить его.

Справка

«Социальный центр – SOS Мурманск» создан в 2005 году и предоставляет различные социальные услуги, в том числе социальное обслуживание на дому и присмотр за детьми-инвалидами.

В сентябре организация оказалась единственным участником конкурса социально ориентированных некоммерческих организаций, предоставляющих услуги по психолого-педагогическому консультированию обучающихся, их родителей (законных представителей) и педагогических работников, и получила субсидию из бюджета Мурманской области.

Один из проектов организации — «Спасательный круг», реализуемый с 2014 года, поддержан Благотворительным фондом Елены и Геннадия Тимченко.

В рамках этого проекта для детей, попавших в трудную жизненную ситуацию, подбирают временные приемные (фостерные) семьи.

АСИ-Мурманск·Семья и дети·

Предприниматели начали бизнес в колонии

Предприниматели Мурманской области нашли оригинальный способ выживания в условиях кризиса. Свое производство они разместили в цехах исправительной колонии ИК-17, известной в Мурманске под неофициальным названием «Угольки». Это позволяет бизнесменам не только экономить на аренде и рабочей силе, но и заполучить надежного контрагента и непьющих рабочих — дисциплина в учреждениях регионального управления ФСИН очень строгая.

В производственной зоне этой колонии на втором этаже с июня 2018 года действует мини-пекарня, оборудование для которой предоставил местный предприниматель Александр Осташко. Пекарня выпускает и различные виды печенья: песочное, сдобное, заварное. Работают в ней осужденные. По словам предпринимателя, продукция пользуется большим спросом у покупателей.

— Уже отработана технология изготовления около 15 наименований продукции, — рассказал предприниматель. — Каждый заказ — не менее 200 килограммов. Печенье — это низкорентабельный продукт, но такое производство имеет свои плюсы. Это социально-экономический проект, для которого получение прибыли не является первоочередной целью. Безусловно, экономические цели тоже преследуются. Но главное — помочь осужденным социализироваться и получить новую специальность. Кстати, после освобождения они имеют реальный шанс устроиться к нам на работу и в дальнейшем успешно реализовать себя профессионально. Например, у нас после освобождения уже работает пекарем один бывший осужденный, который освоил свою специальность в колонии. Не так давно приходил проконсультироваться еще один освободившийся. Правда, потом он устроился на другое предприятие, но это не так важно. Главное, что он нашел себя в этой сфере производства и успешно работает.

Получение прибыли не является целью проекта. Главное — помочь осужденным социализироваться и получить новую специальность

По словам Александра Осташко, основная проблема — это не столько производство, сколько сбыт.

Мелких производителей пищевой продукции вытесняют с рынка федеральные торговые сети, которые работают с крупными федеральными производителями.

В ИК-17 есть и другие виды производства. На первом этаже промышленной зоны размещен фрезерный 3D-станок по дереву. Его тоже предоставил колонии индивидуальный предприниматель на безвозмездной основе. Иконы и прочие деревянные изделия, которые на нем изготовляют осужденные, находят сбыт, и за счет выручки от этого сбыта рабочим платится зарплата. Кстати, продукция из дерева здесь изготовляется в довольно широком ассортименте — от сувенирных подводных лодок до срубов бревенчатых домов.

Евгений Салыкин, врио начальника УФСИН России по Мурманской области:

— Развивать производство в исправительных учреждениях крайне важно, поскольку эта деятельность позволяет увеличивать количество осужденных, привлекаемых к труду. Они приобретают трудовые навыки, зарабатывают стаж, получают зарплату, которая позволяет им выплачивать суммы по исковым обязательствам. Кроме того, осужденные получают новые специальности и благодаря этому имеют возможность после освобождения трудиться и жить нормальной жизнью. Производственный сектор уголовно-исполнительной системы Мурманской области готов выполнять различные заказы, в том числе крупные и долгосрочные.

Радик Сафин, председатель мурманского отделения общественной организации малого и среднего предпринимательства «ОПОРА России»:

— Это усложняет жизнь предпринимателей, нанимающих работников из числа «вольных» граждан. С моей точки зрения, это не совсем честная конкуренция. Да, хорошо, что таким образом осужденные получают работу, но нужно понимать, что из-за этого могут остаться без работы люди на свободе, которые ничем не провинились. Производственные «кластеры» на базе колоний не решают предпринимательских проблем. Далеко не все имеют возможность наладить производство на территории учреждений УФСИН. Гораздо важнее поддержать предпринимательство на государственном уровне — как минимум компенсировать бизнесу «северное удорожание».

Алексей Михайлов (Мурманская область)

Российская газета — Экономика Северо-Запада №7688 (225)

Колонка психолога Татьяны Пискуновой

Татьяна Пискунова пишет, почему нарушение детской привязанности может привести к асоциальному поведению и можно ли потом все исправить.

Уважаемый читатель! Сегодня в фокусе нашего совместного внимания чудесная страна, имя которой – детство.

Там, в глубоком детстве, зарождалась у всех по-разному потребность в привязанности. В привязанности к самому близкому и родному человеку – к маме.

Мой опыт работы психологом сначала в школе с трудными подростками, а потом – в колонии – с людьми, нарушившими закон, показал мне, что потребность в привязанности у многих моих подопечных формировалась в очень сложных условиях.

Сам по себе: история болезни

Сразу по прибытии в колонию, где я работаю, все осужденные проходят психологические мероприятия, направленные на адаптацию – тестирование, групповые занятия. Алексей, главный герой этой колонки, был одним из осужденных, и я познакомилась с ним в день его прибытия в колонию-поселение. Леша попросил записать его на индивидуальные и групповые занятия.

Я никогда не забуду ту группу, на которой я попросила каждого найти себе комфортное место для рисования в психологической лаборатории. Алексей напомнил мне тогда волчонка, отгороженного ото всех. Он выбрал место подальше от остальных, спрятавшись на полу за креслом.

История Алексея, к сожалению, далеко не единична. Он вырос в неблагополучной семье, где мать постоянно пила. Однажды отец в состоянии алкогольного опьянения убил своего приятеля на глазах у мальчика. Поэтому, пока Леша рос, отец сидел в тюрьме. Тем временем мать пила с отчимом, который жестоко избивал пасынка и его младшего брата.

Как два маленьких волчонка, мальчики поддерживали друг друга своим присутствием, и из дома убегали вместе, и бродяжничали.

Часто мальчики искали, где переночевать. Спали то на крыше, то в подъезде, то согревались на картонной коробке в арке между домами.

Когда Алексей рассказывал мне о своем детстве, в глазах у него стояли слезы. Эта история до сих пор рождает у него жалость к себе. Я же сильно злилась на этих «взрослых» в его далеко не детской жизни. Передо мной был словно не молодой человек 24 лет, а годовалый малыш. Я почувствовала его внутреннего ребенка, которого сам Алексей пока еще не ощущал в себе.

Тогда я поняла: моя основная задача – помочь ему ощутить себя, разглядеть. Это и будет наша с ним работа над ошибками. Родительскими ошибками.

Не за кем последовать

То, как условия жизни ребенка в первые два года предопределяют форму отношений с родителями, описывает теория привязанности, первоначально предложенная английским психиатром и психоаналитиком Джоном Боулби. По мнению Джона Боулби, между ребенком и ухаживающим за ним взрослым в первые два года формируются тесные отношения. Они строятся  на взаимной направленности друг к другу: ребенок активно ищет контакт, а мама ему эмоционально отвечает. Это поведение биологически обусловлено и эволюционно оправдано, поскольку в первые дни после рождения ребенок должен найти того, кто будет защищать и оберегать его.

Только искренне привязавшись, ребенок может начать следовать за своим взрослым – подражать ему, учиться у него. У Алексея этой возможности не было. К кому мог привязаться тот маленький мальчишка? По отношению к кому он мог сказать: «Я – твой!». Кто мог ответить ему: «Да, ты – мой! И это прекрасно»?

Леша в восемь лет убежал из дома и попросился жить в приюте. В свои восемь лет мальчик понял, что он никому не нужен, о нем никто не позаботится, никто его не защитит.

И вот теперь на секундочку представьте себе, каково это – не иметь в начале своей жизни эмоциональной защиты. Конечно, такой малыш рано или поздно оказывается в стенах приюта, детского дома, и, к великому моему сожалению, часто – в тюрьме.

Вперед — в прошлое

В оленегорском Отделении социальной реабилитации несовершеннолетних живут такие же детишки, каким был когда-то и сам наш главный герой.

Как только Алексей узнал, что я занимаюсь подготовкой осужденных к выступлениям для детей социального приюта, сразу записался в мою творческую психологическую группу «Таланты среди нас». В этой группе осужденные сами шьют костюмы, рисуют декорации для театральных выступлений. Мы много репетируем перед выездом, а вернувшись в колонию, всегда обсуждаем, что нам удалось хорошо и над чем еще предстоит работать. Леша всегда с большим энтузиазмом принимал участие во всех этих мероприятиях.

Более того, он ремонтировал шкафчики в приюте, устанавливал карнизы, помогал с уборкой территории, участвовал в проведении праздников для детей.

Леша по своему опыту знал, как этим малышам непросто – именно поэтому он так рвался со мной на все наши выезды, где мои подопечные выступали в приюте.

Да, детство его было далеко не чудесным, но вернуть его и что-то поменять мы никогда не сможем. Но общаясь с похожими на него детьми и работая со своими переживаниями, Леша смог обнаружить в себе свою внутреннюю идеальную маму – добрую, чуткую, любящую.

Я смотрю на малышей приюта, на сотрудниц, работающих с ними, и начинаю верить, что этим малышам, как и Леше, все же удастся сформировать потребность в привязанности. Эту потребность можно назвать биологической: для человека привязанность жизненно необходима наравне с едой, сном. Благодаря привязанности становится возможной работа над ошибками.

Дети не предают

Бывает так, что из приюта ребенок попадает в приемную семью. Приемные родители не всегда понимают степень своей ответственности – ведь они берут ребенка с нарушенной привязанностью. Страшная картина разворачивается перед моими глазами, когда осужденные рассказывают, что их сначала забрали из детского дома в приемную семью, а затем отдали обратно.

Однажды и маленького Алексея хотели забрать в приемную семью, но он сам отказался. Почему – так и не смог мне объяснить. Для него это загадка, а мне причины такого поступка ясны. Да, он ушел от своей матери жить в приют, но предать ее он не смог. Хотя мама и обвинила его в предательстве, и всегда теперь будет винить: это проще, чем признать свои ошибки.

Как бы то ни было, теперь детский опыт Алексея, наполненный множеством психологических травм, могут исцелить отношения, наполненные безусловным принятием, пониманием, надежным стабильным присутствием.

Всегда в движении

Я согласна с утверждением Боулби о том, что привязанность между ребенком и значимым для него взрослым – это не что-то навсегда застывшее, неизменное. Это эмоциональные узы, которые формируются в детском возрасте и развиваются на протяжении всей жизни под влиянием нового эмоционального опыта. Таким образом, привязанность представляет собой эмоциональную основу всей жизни до глубокой старости. Поэтому работу над ошибками никогда не поздно начать!

Будет замечательно, если ты, уважаемый читатель, встретив на своем жизненном пути, такого маленького или большого человека, как Леша, проявишь хотя бы чуточку сочувствия, понимания и с уважением отнесешься к тому, что ему пришлось пережить, не будешь осуждать, а увидишь в нем человека. Именно такое отношение ему жизненно необходимо.

Чтобы потом не исправлять

В заключение хочу добавить, что нарушение привязанности может возникнуть не только у брошенных детей и сирот, но и у малышей из в целом благополучных семей. Поэтому хочу поделиться со всеми родителями правилами, соблюдение которых поможет правильно сформировать чувство привязанности у ребенка.

Татьяна Пискунова

Кому из нас хоть раз в жизни не хотелось сменить профессию? Это же так здорово – попробовать себя в чем-то новом! К счастью, работа журналиста дает такой шанс. Мне удалось на несколько часов влиться в замечательный коллектив отряда «Айсберг». Точнее говоря, отдела специального назначения УФСИН России по Мурманской области, которому 11 июля исполняется 27 лет.

 Не смотреть в ствол

Сейчас «Айсберг» – это 34 человека, большинство из которых офицеры. Командует отрядом Андрей Покровский, подполковник внутренней службы, обладатель крапового берета. В данный момент самому молодому бойцу «Айсберга» – 24 года, самому старшему – 47.

Основные задачи отдела – обеспечивать безопасность объектов уголовно-исполнительной системы, ее сотрудников, пресекать беспорядки на территории учреждений, вести розыск и задержание сбежавших заключенных. Не обходится и без командировок: Москва, Грозный, Дагестан, Чечня…

Мне же предстояло увидеть стандартный трудовой день спецназовца в Мурманске. Обычно все начинается с построения, но в моем случае – с подбора формы. Если камуфляжная куртка оказалась впору, то штаны все равно пришлось дополнять ремнем.

Андрей Покровский представил меня личному составу в качестве стажера, после чего, сделав два шага вперед, я повернулась лицом к строю. «Через левое плечо поворачиваются», – сделал мне замечание один из бойцов. Ну простите, далека я от строевой подготовки.

Им, высоким, сильным, я едва достаю до плеча… В обычной, гражданской, жизни эта разница в росте запросто нивелируется с помощью каблуков. Но в отряде шпильки под запретом.

Чувствую ли я себя неуютно? Нет, скорее, все происходящее вызывает во мне живой интерес. А еще любопытно, что о моем появлении думают спецназовцы? Мысли читать не умею, поэтому остается довольствоваться снисходительными взглядами.

Моим наставником на эти несколько часов становится Артем Готь, снайпер, бывший полицейский, старший инструктор группы служебно-боевой подготовки. С ним-то мы и отправляемся на экстракурс по использованию оружия. Мне выдают учебный пистолет Макарова, который заметно оттягивает широкий брючный ремень. Спустя полчаса я точно знаю, что нельзя направлять ствол пистолета на человека, даже если оружие не заряжено, и смотреть в ствол, пытаясь понять, почему не вылетел патрон. Я даже научилась разбирать и собирать ПМ! А еще усвоила, что чистить его нужно с так называемой «казенной» стороны, а не со стороны дульного среза. Артем Андреевич настоятельно предлагает мне при случае блеснуть этими вновь полученными знаниями.

 Бревна, покрышки и подземный лаз

Один из обязательных элементов подготовки сотрудника спецназа – обучение приемам боевой борьбы. Артем Готь объясняет мне несколько основных нюансов. Например, как защититься, если на тебя нападают с ножом, как отбиться от злодея, который тебя душит, как уронить человека, если он превосходит тебя и по весу, и по росту. В процессе тренировки меня не покидает мысль, что я очень долго думаю. За это время потенциальный грабитель уже успеет забрать все мое добро и благополучно сбежать. Практика и еще раз практика. Только так все движения и приемы будут доведены до автоматизма.

– Я с вами буду аккуратен, а вы меня сильнее за руки хватайте, – объясняет мой наставник. – И на шею давите сильнее.

Умом я понимаю, что это учебный процесс, но все же применять какую-то силу к человеку, который ничего плохого мне не сделал, – задача трудная. Рядом в зале висит боксерская груша – вот с ней проще.

На территории отряда «Айсберг» оборудована полоса препятствий.

– Ее ребята проходят в бронежилетах, с оружием и после пробежки двух больших кругов по периметру здания, – объясняет Артем Готь.

Туда мы и отправляемся. Полоса препятствий – это и бревно на цепи, и висящие автомобильные покрышки, имитирующие толпу людей, через которую нужно пробиваться, и нанизанные на трубу шины, на которые нужно запрыгивать с разбега, хотя они сразу начинают предательски крутиться, и длинный поросший травой лаз. Трудно представить, как лезть по нему в бронежилете и с оружием. А еще есть стенд для метания ножей, препятствия в виде высоких деревянных стенок, рукоход и прочие элементы.

С помощью наставника пробую свои силы на полосе. Как ни стараюсь забраться на шины, не получается – то ли роста не хватает, то ли прыгаю плохо. А еще болтающийся на правом бедре пистолет сильно мешает. С ножами тоже как-то не вышло. Зато по раскачивающемуся бревну иду вполне уверенно. В общем, спецназ – дело жесткое.

Это моя вторая семья

Позже, за чашкой чая, интересуюсь у командира отряда Андрея Покровского, на что больше всего обращают внимание при приеме на службу в спецназ «Айсберг».

– Это психологическая составляющая, – говорит мой собеседник. – Сначала с потенциальным сотрудником работает психолог. Главная задача специалиста – понять, насколько человек готов служить в спецподразделении, как он будет себя вести в стрессовой ситуации. Уже потом идет сдача нормативов по физической подготовке, в том числе отжимания, подтягивания, бег, потом боевые приемы борьбы…

Или, бывает, приходит человек лет в 27, мол, всю жизнь мечтал служить в отряде. А где ж ты тогда раньше был? Ну я и начинаю какие-то плюсы в нем искать. Может, спортом человек серьезно занимался… А бывает, приходит парень с высшим образованием, подходящего возраста, но невысокого роста. Ну не подойдет такой для нашего спецназа, ведь в основном мы работаем со сложным контингентом, с теми, кто уже перешел черту закона, они уже преступники. Мы как минимум должны выглядеть внушительно.

– Андрей Евгеньевич, а среди нынешней молодежи, подростков видите достойных кандидатов? Есть те, кто лет через 10–15 сможет служить в «Айсберге»?

– Да, у нас вообще много отличных молодых людей. И все это неправда, что поколение «не то». В Мурманске хорошо развито патриотическое воспитание. В той же 5-й школе, она наша подшефная, работает патриотический клуб «Айсберг». Школьники хорошо знакомы с нашей службой.

– Сразу видно, что у вас в отряде очень теплая атмосфера…

— Для меня ребята из отряда – это моя вторая семья. Надеюсь, что и мои бойцы приходят на службу с удовольствием. Хотя порой не обходится без жесткого слова.

Андрей Евгеньевич вручил мне диплом и поздравил с участием в проекте «Журналист меняет профессию». Мне же ненароком подумалось: а что получится, если в следующий раз кто-то из бойцов на денек переквалифицируется в журналиста?

Екатерина БОГДАНОВА

Все, чему училась в вузе, понадобилось на зоне

Не самое веселое место — то, где осужденные отбывают наказание. Колония-поселение — это вид исправительного учреждения, в которое люди попадают за менее тяжкие преступления. Существует такая в Оленегорске.

Здешние сидельцы впервые преступили УК, поэтому отбывают сроки с некоторыми режимными послаблениями, возможностью выходить за пределы колонии — например, на рабочую смену на механическом заводе. С ними занимаются психологи, делается многое для того, чтобы люди после освобождения вернулись к нормальной жизни.

Но колония все же остается колонией: это несвобода, требования к дисциплине, постоянный контроль.

Здесь трудится сплоченный коллектив профессионалов — заведение-то сравнительно небольшое, каждый на виду. Бывая в колонии по долгу службы, я обратила внимание на миловидную девушку. «Могла бы сниматься в кино», — подумалось. И захотелось узнать, почему она выбрала столь непростую профессию и не пожалела ли об этом.

— Нисколько не жалею, — ответила, улыбнувшись, Вероника Архипова, оперуполномоченный оперативной группы КП-24. — В обязанность оперуполномоченного входит недопущение правонарушений со стороны осужденных, профилактика противоправных действий.

Это работа в тесном контакте с людьми, хотя и документов тоже хватает. Мне работа нравится. А еще я с удовольствием вспоминаю годы учебы во Владимирском юридическом институте ФСИН. Все, чему училась, сейчас понадобилось, а друзья по институту остались на всю жизнь. Сейчас думаю, что, если бы могла сделать выбор заново, он остался бы тем же.

— Но как вы приняли такое решение? Пример родителей? Влияние друзей? — спрашиваю.

— Все детство и юность прошли в военных городках: родилась в Архангельске, а росла в Мончегорске, на 27-м Километре — папа был военным летчиком, — отвечает Вероника.

Внесу ясность: 27-м Километром называется населенный пункт, где расположена военная авиабаза. Поселок совсем небольшой, в нем проживают военные и их семьи.

Есть своя школа, детский сад. Ребята из подобных населенных пунктов, взрослея, часто выбирают службу: мальчишки идут в военные училища, ну а девочки нередко останавливаются на юридическом профиле.

— Я занималась танцами, чуть-чуть театром — это у меня от мамы, которая работала в сфере культуры, — говорит девушка. — А в 11-м классе пришла пора серьезного решения: дело в том, что к поступлению в такой вуз, как Владимирский юридический ФСИН, надо готовиться заранее. Нужно пройти тщательное медицинское обследование — требования к здоровью очень высокие. И пришлось потренироваться, чтобы помимо ЕГЭ успешно сдать вступительный экзамен по физкультуре.

— Наверно, во время учебы тоже приходилось заниматься спортом?

— Конечно! И кроссы бегали, и силовые комплексы сдавали. Очень запомнились «выходы в поля», где мы жили по две недели. Это очень дисциплинирует и дает дополнительные навыки. Жизнь в казарме тоже ко многому обязывает, — рассказывает бывший курсант Архипова.

— Вы жили в казарме?

— У нас говорили — «на казарме», — смеется нынешний лейтенант. — Два этажа большого корпуса занимали девушки, мы были в меньшинстве. У нас на курсе было 24 девушки и 115 парней.

— Как ладили? Девчонкам приходилось туго или для вас были послабления?

— Никаких поблажек. Зато с ребятами нашего взвода — это как класс в школе, 30 человек — дружим и поныне. Мы были очень сплоченными, помогали друг другу. Знаете, благодаря моему взводу я узнала, как «широка страна моя родная»: у нас учились татары и калмыки, дагестанцы и азербайджанцы — ребята многих национальностей, которых объединил вуз.

— Наверно, носили форму?

— Обязательно. Все были одинаковыми. Маникюр девчонкам разрешался, но только неброский, а прическа — волосы обязательно подобраны. Косметика? Умеренная, но мы в 16-17 лет еще и не очень-то думали об этом, — улыбается Вероника. И с удовольствием рассказывает о педагогах, изучении множества законов и других дисциплин.

В подобном учебном заведении курсанты находятся на полном обеспечении — проживание, питание, обмундирование. А вместо стипендии — зарплата. Я подумала: много привлекательного для молодого человека, выбирающего вуз. Но и ограничения, связанные с обучением в таком институте, не каждому придутся по душе. Студенческая вольница с пропуском лекций и посещением ночных клубов здесь неприемлема. Словом, система.

— В знаменитом Владимирском централе довелось побывать? — любопытствую я.

— Конечно, мы там бывали по учебе. А еще там замечательный музей. Помню, вначале испытала небольшой испуг, когда мы взводом проходили по коридорам под взглядами заключенных. Это со временем проходит, когда становишься профессионалом.

Два года назад девушка окончила вуз и, поскольку обучалась по целевому направлению регионального УФСИН, вскоре прибыла в Оленегорск, в КП-24. Родители к тому времени уехали с Севера, поскольку отец свою службу закончил. А она, наоборот, начала.

Считает, что ей очень повезло — в колонии работают крепкие специалисты и хорошие люди. Она быстро вошла в коллектив, а полученные в институте знания помогают осваивать выбранное дело на практике. От грамотной работы служб КП, в том числе и оперуполномоченного оперативной группы, зависит многое. Вплоть до того, как сложится жизнь осужденного, ведь предотвратить противоправный поступок (совершенный на эмоциях или обдуманно, не суть важно) — значит, не дать человеку оступиться еще раз. То есть помочь благополучно отбыть свой срок и вернуться на волю.

Напоследок не могу удержаться от вопроса:

— Всегда так на работу ходите? При параде?

— Да что вы! — смеется она. — Это я ради вас, как для фотосъемки попросили, надела. А обычно я в камуфляжной форме, чтобы удобно было залезть куда-то или быстро бежать, если понадобится, везде успевать. Работа-то у нас разнообразная! А парад — только для праздников.

Татьяна Попович 

Владыка Симон отслужил Божественную литургию в храме колонии в Ревде

Во всех храмах при исправительных колониях нашей области митрополит Мурманский и Мончегорский Симон ежегодно лично проводит службы. На днях он совершил литургию в храме Святых Царских Страстотерпцев при ИК строгого режима № 23.

На службе присутствовали осужденные — члены местной православной общины, а также сотрудники колонии. Верующие внимали словам Святого Писания с большим вниманием и душевным трепетом. Особую торжественность службе придавал распев хора из прихожан храма поселка Ревда. По окончании литургии православные смогли причаститься.+

В конце службы владыка Симон по-отечески наставлял прихожан храма. Отдельно он обратился со словами утешения и поддержки к осужденным. Особо подчеркнув, что отбывание срока за содеянное преступление — это и возможность покаяться, переосмыслить свои поступки. А после понимания неизбежно придет и желание изменить свою жизнь, встать на путь нравственного и духовного возрождения.

Многим осужденным вера помогает преодолеть тяготы неволи. Нередко именно за колючей проволокой люди становятся глубоко верующими и, выходя на свободу, уже не совершают греховных поступков. Кстати, храм при ревдинской колонии построен самими заключенными — с особым старанием и любовью. По отзывам сотрудников ИК-23, верующие заключенные всегда ждут следующей службы в храме.

Попович Татьяна

Опубликовано: Мурманский вестник от 01.06.2018

Корреспондент «Комсомолки» примерила на себя синюю форму сотрудника уголовно-исполнительной инспекции 


— Валерий Николаевич, идите отсюда и больше никогда не возвращайтесь. Вот честно, не желаю вас больше видеть, — мужской голос заставляет меня буквально застыть на пороге филиала уголовно-исполнительной инспекции по Кольскому району. 

Открываю тяжелую металлическую дверь, и нос к носу сталкиваюсь с мужчиной, по лицу которого от уха до уха расползлась счастливая улыбка. Признаться, я впервые видела человека, который пришел бы в восторг, от того, что его послали. 

— У Валерия Николаевича два дня назад закончился срок, и теперь ему нет необходимости регулярно приходить к нам отмечаться, — смеётся и спешит прояснить ситуацию начальник УИИ по Кольскому району майор внутренней службы Константин Попов. – В стенах нашего учреждения услышанная вами фраза звучит как радостная новость. Я им искренне желаю больше к нам не попадать. 

Именно так начинается мой рабочий день в качестве сотрудника уголовно-исполнительной инспекции. Дело в том, что в пресс-службе УФСИН России по Мурманской области есть давняя традиция погружать журналистов разных изданий в самую гущу событий, касающихся работы этого ведомства. На этот раз примерить синий китель, а заодно и обязанности, которые он накладывает, довелось корреспонденту «Комсомолки». 

День начинается с добрых дел 

После столь впечатляющего приветствия Константин Николаевич проводит со мной небольшой инструктаж о том, что нельзя фотографировать осужденных без их письменного разрешения и уж тем более указывать в будущей статье фамилии. Для тех, кто впервые слышит об уголовно-исполнительной инспекции, отмечу, это подразделение исполняет уголовные наказания, не связанные с лишением свободы. 

Но от прозы пора перейти к делу – рабочий день в разгаре и осужденные один за одним тянутся в инспекцию, чтобы получить отметки. Правда, пока все минуют кабинет начальника, и мы с Константином Николаевичем под шумок покидаем рабочее место, чтобы сделать доброе дело. 

Буквально через дорогу от уголовно-исполнительной инспекции в Коле находится комиссия по делам несовершеннолетних и защите их прав при районной администрации. Туда-то мы и направляемся, неся с собой два огромных пакета детских вещей. 

— Это моя жена собрала для нуждающихся, — объясняет Константин Попов. – Мы и нашим подопечным оказываем помощь. Иногда проводим благотворительные акции – продукты разлетаются только влет. 

В КДН Константина Николаевича встречают с распростертыми руками и словами благодарности и тут же спешат узнать новости о совместных подопечных. Соблюдают ли дамы режим, и не придется ли из-за их безответственности сотрудникам комиссии искать для деток новый дом. 

Две трети 

За разговорами мы незаметно вернулись в инспекцию. Не успели переступить порог кабинета начальника, как в дверь уже постучался его подопечный Виктор. Он без особого энтузиазма отрапортовал Константину Николаевичу о том, что после исправительных работ продолжает трудиться на комбинате, ему есть, на что жить, и он не собирается возвращаться на кривую дорожку – этот срок колянин получил за кражу спиртного из магазина. 

— На данный момент у нас на учете состоит 260 осужденных. И примерно треть из них такие как Виктор, получившие свой срок за кражи и грабежи, — вводит в курс дела Константин Николаевич. – Еще треть – статья 264.1 Уголовного кодекса России «Повторное управление автомобилем в состоянии опьянения» и ДТП с пострадавшими различной степени тяжести. А вот смотрите, и один из таких подопечных пришел отмечаться к инспектору Екатерине Анкудиновой. 

Девушка пришла на работу в уголовно-исполнительную инспекцию меньше года назад по распределению, но со своими подопечными она справляется весьма ловко. Молодой парень среднего роста, что называется кровь с молоком, улыбается ей во весь рот и честно признается, что за руль даже будучи лишенным водительских прав, … садится, правда, ездит только по Мурмашам. 

— Ему 27 лет, он отец шестерых детей. Его уже не раз ловили инспекторы ДПС за административные правонарушения. Мы базы ГИБДД мониторим, и каждый раз реагируем, на законных основаниях продлевая ему срок наказания. А если он будет замечен в управлении автомобилем в состоянии алкогольного опьянения, то ему уже будет грозить реальное лишение свободы, — поясняет Екатерина Александровна. 

Росчерком шпаги 

На работе ей приходится нелегко. Помимо огромного количества бумажной работы, рейды по подведомственным ей поселкам: Молочному, Зверосовхозу, Кильдинстрою и другим. Правда, одну ее Константин Попов не отпускает из соображений безопасности, ездит лично, либо отправляет с ней старшего инспектора Павла Жаринова, либо в рамках взаимодействия с полицией, сотрудников патрульно-постовой службы. 

— В моей практике был случай, когда меня встречали на пороге со шпагой в руке. Однажды мы пошли по адресам, в числе которых была квартира человека, который находился в неадекватном состоянии. Дверь он нам открыл с росчерком шпаги, клинок которой прошел буквально в паре миллиметров от моего лица. И то благодаря моей молниеносной реакции. Так что мужская поддержка Екатерине точно не помешает, — говорит Константин Николаевич. 

Тем не менее, несмотря на все опасности и сложности, работа лейтенанту внутренней службе Екатерине Анкудиновой нравится, и она проявляет определенное рвение. Вот уже месяц девушка ежедневно без выходных на маршрутке ездит в Кильдинстрой, чтобы взять объяснение с одной подопечной. Но пока результата нет – мадам дома, но дверь открывать отказывается. 

Борьба против наркотиков 

У психолога филиала уголовно-исполнительной инспекции по Кольскому району Юлии Платоненко задача такая же как и у коллег-инспекторов – вернуть осужденных на путь истинный. Нередко этой хрупкой девушке приходится оставаться с уголовниками один на один. 

— Особенно мне запомнился первый рабочий день. Все ушли по судам, а я осталась одна. И тут заходит ко мне подопечный, которому нужно отметиться, в ожидании инспектора я ему предложила побеседовать. Он сел на корточки прямо в проходе и стал рассказывать мне истории из жизни. В том числе и ту, где ему по пьяной лавочке … отрезали ухо, — вспоминает Юлия Владимировна. 

На сегодня она запланировала для своих подопечных встречу с представителями реабилитационного центра «Шаг за шагом» и Мурманского СПИД-Центра. Несмотря на то, что клятвенно обещали прийти человек 10, у психолога были серьезные опасения, что в лучшем случае явится половина. К счастью, все переживания на сей счет оказались напрасны – первый желающий узнать о способах борьбы с наркоманией пришел аж за 15 минут до начала, а затем стали подтягиваться и другие. В итоге к середине встречи все свободные стулья были заняты и еще несколько человек слушали гостей, стоя. 

Первыми слово взяли Олег и Олеся из реабилитационного центра «Шаг за Шагом» в Зеленоборском. Они сразу честно признались, что сами смогли побороть свою тягу к наркотикам только там, и узнали в присутствующих пару старых знакомцев. 

— Это возможность на целый год уехать из среды, в которой вы вращаетесь, начать трудиться и восстанавливаться духовно, и наконец, вернуться к нормальной жизни, — со знанием дела обратился к осужденным по 228 статье Уголовного кодекса России Олег. 

Почти все слушали, молча, лишь иногда улыбаясь каким-то своим мыслям. И лишь мурмашинец Андрей с самого начала занял активную позицию. 

— В инспекции мне дали еще один шанс вернуться на путь истинный, и я им воспользовался. Я полностью изменил свою жизнь, устроился на новую работу, покинул прежний круг общения. И понял одно, что все зависит от человека. Я не был ни в каких реабилитационных центрах, все смог сделать сам. Когда мне плохо – я ухожу в тундру, — поделился своим опытом Андрей, которому до окончания срока осталось всего пара месяцев. 

Но таких как Андрей немного, есть среди подопечных инспекции и те, кто наотрез отказывается рвать с уголовным прошлым, раз за разом возвращаясь в инспекцию. 

По окончании встречи к инспекторам выстроилась очередь – отметиться желал каждый. Работа кипела. Как только поток посетителей схлынул, капитан внутренней службы Павел Жаринов признался: 

— Завтра будет самая жара. Последний день месяца – придут те, кто тянет до последнего. А таких очень много. 

Покидая стены гостеприимной уголовно-исполнительной инспекции, я понимала, что не хочу оказаться на месте ни одной из сторон. Все-таки местным сотрудникам приходится работать с весьма специфическим контингентом.

ВАРВАРА РУСЛАНОВА 

Опубликовано на сайте КП-Мурманск  16.05.2018