Как правильно ею распорядиться?
Исцелить душу, исправить жизнь
Вот уже 29 лет психологи Уголовно-исполнительной системы помогают оступившимся людям переписать судьбу. У них даже есть профессиональный праздник — 2 сентября. И кроме трудностей и проблем — свои радости и достижения, когда удается помочь человеку выправить дорогу в жизни. Об этом с корреспондентом «МВ» говорит начальник отделения психологического обеспечения УИИ УФСИН майор внутренней службы Светлана Серебрякова.
В отделении, которым она руководит с 2011 года, 5 сотрудников-психологов. Они находятся в наиболее крупных муниципалитетах региона — в Апатитах, Кандалакше, Коле, а также в Ленинском и Первомайском округах Мурманска. Несмотря на территориальную удаленность, специалисты часто встречаются, вместе ездят в командировки. Их задача — оказывать психологическую помощь всем осужденным к наказаниям, не связанным с лишением свободы. Например, в Ковдоре, Кировске, ЗАТО Александровск.
— Светлана Григорьевна, когда журналист пишет на такие темы, потом звонят читатели и сетуют, мол, для посещения психолога им — законопослушным людям — приходится записываться на прием, платить деньги. А вот осужденным помощь предоставляется бесплатно. И вообще: зачем осужденному психолог?
— На сегодня при каждом исправительном учреждении региона работают психологические лаборатории. Всего в УИС Мурманской области служат 27 пенитенциарных психологов. На основании Уголовно-исполнительного кодекса осужденный имеет право на добровольное получение психологической помощи. Также во всех инспекциях есть информационные стенды, где мы рассказываем о психологической службе доступным языком. Разъясняем, что мы не лезем в человеческий мозг, в души людей, что нам можно просто рассказать какую-то жизненную историю, посоветоваться, и станет легче.
Светлана Григорьевна и ее коллеги работают с осужденными к уголовному наказанию, которые находятся на свободе. Государство им дало эту свободу условно — в кредит. При вынесении такого — условного — приговора суд обязательно изучает личность человека. И если преступление средней тяжести, не повлекшее значительного ущерба, если человек не был ранее судим, имеет семью, работу, то суд может дать ему условное наказание. Чтобы он исправился и доказал в течение этого срока, что он может стать законопослушным гражданином. Так что инспекция призвана не только контролировать, как человек исправляется, работает, воспитывает своих детей, как ведет себя в быту, но и оказывать ему на всем протяжении этого пути помощь.
О судимости — начистоту
— А какая помощь в такой момент остро необходима?
— Прежде всего психологическая для решения его проблем. Чаще всего они связаны с тем, что человек долго не работал. А ведь в таком случае у него формируется так называемый синдром безработного. И потом, когда по решению суда он должен трудоустроиться, встречается с массой проблем. У него утрачены коммуникативные связи: он не знает, куда обращаться, не может грамотно рассказать о себе. Ему просто страшно прийти на собеседование к работодателю. И вот тут мы помогаем человеку адаптироваться, вместе с ним проговариваем, какие у него положительные качества, например. У нас даже есть специальные тренинги, посвященные технологиям активного поиска работы, куда мы приглашаем специалистов центра занятости, психологов и сами участвуем — проводим ролевые игры.
— Например?
— Очень помогает игра «Вы — работодатель», где задействованы небольшие группы по 7-8 человек тех, кто по приговору суда обязан трудиться, но не делает этого. Во время игры человеку предлагается написать, какой у него уровень образования и на какую должность он претендует. На листочке. Далее по кругу они этими листками обмениваются. Вот получил листочек от товарища по группе, что тот хочет стать менеджером, он должен написать какими качествами тот должен обладать. И далее передает по кругу. Соискатели работы сами понимают, что если бы они были работодателями, то хотели бы видеть дисциплинированного, честного, порядочного, без вредных привычек сотрудника. А потом осознают, что из списка этих качеств они обладают всего одним-двумя.
Так вот наша задача — чтобы они поняли, чего им не хватает. Дальше мы уже занимаемся индивидуальной работой с каждым, помогаем реально развить у них чувство ответственности, самодисциплину и прочее. Все это помогает нам снизить уровень притязаний, и человек понимает, что если даже имея высшее образование, он не работал 7 лет, то не может претендовать на высокую должность.
— И все же какая основная проблема при трудоустройстве?
— Наличие судимости. Многие пытаются это скрывать, но организация такие справки запрашивает. Я всегда говорю: если у вас судимость связана с невыплатой алиментов или конфликтом в быту с соседом, например, не скрывайте. Да, подрались из-за парковочного места, такое вполне может быть. Или небольшая кража из магазина. Тут моя задача — встать на сторону осужденного, чтобы он не оправдывался и не утаивал. Всегда нужно рассказывать о себе правду. Я говорю: мы бываем в разных социальных ситуациях. То, что вы оступились, нарушили закон — плохо. Но вы признали это и стараетесь исправиться — хорошо.
Ошибки в жизни случаются у всякого. Я их учу не ждать, пока неприглядная информация вылезет наружу, а прийти к работодателю и честно сказать: «Да, у меня есть судимость. Я не сдержал эмоции на улице или увидел, что заняли мое парковочное место, вышел из себя. Но я очень жалею об этом». Моя практика показывает, что люди после такого откровенного разговора получали работу. Вот для этого и нужна психологическая служба, чтобы человек не терял веру в себя и находил выход из любой ситуации.
Поддержать старых и малых
— Многие думают, что вы только несовершеннолетними условниками занимаетесь? Это не так?
— Конечно, нет. У нас на учете очень много разновозрастных категорий лиц, практически от 15 до 80 лет.
— Что же можно натворить в таком преклонном возрасте?
— К примеру, бич нашего времени — езда в нетрезвом состоянии за рулем. Таких случаев немало и именно в пожилом возрасте. Как правило, к нам на учет попадают по статье 264/1 УК РФ («Управление транспортным средством в состоянии опьянения»). Попадают мужчины, которые стали вдовцами, потеряли опору в жизни и контроль со стороны супруги. Дети выросли, внуки повзрослели, и, как правило, пожилой человек оказывается в одиночестве. У нас был один такой подопечный, который ездил к жене на кладбище, там выпивал несколько рюмок и на обратном пути его задерживали.
Тут с нашей стороны основная помощь — эмоциональная поддержка. Пригласить человека на беседу, где он может поделиться своей бедой. У меня в практике был случай, где такой пожилой мужчина увлекался резьбой по дереву. И вот мы договорились, что он вырезает какой-то наличник, приносит мне, и я его оцениваю. Мы с ним общались полтора года, он приходил каждую неделю, я восхищалась его мастерством вполне искренне. И знаете, это его удерживало от пьянства, от запоев, он отбыл срок без единого нарушения. Увлечение помогло держаться на плаву.
«Напугайте его как следует!»
— Поговорим о несовершеннолетних. Принято считать, что они — самая трудная категория.
— Нет, я так не скажу. Наверное, для меня этот возраст — от 15 до 18 — очень сложная, но наиболее любимая и интересная категория осужденных. К счастью, их сейчас на учете в уголовно-исполнительной инспекции не так много, порядка 20-30 человек по всей области. Это потому, что в связи с изменением законодательства, с его гуманизацией, несовершеннолетние к нам попадают на учет за совершение только тяжких преступлений. Например, «закладки», которые они делают после знакомства в сети Интернет, где им предлагают «по-легкому» заработать деньги, оставив наркотик в каком-то тайнике. Как правило, они не получают никакой прибыли. Контролирующие органы у нас работают очень бдительно, и зачастую уже на первой такой «операции» их ловят. Но по законодательству это 3 часть статьи 228 УК РФ («Сбыт наркотиков в значительном размере») — уголовное преступление из категории тяжких.
Однако суд, учитывая смягчающие обстоятельства, дает условное наказание. И наша основная задача — сделать все, чтобы несовершеннолетний в места лишения свободы не попал. Потому что по своей практике могу сказать, что, возвращаясь оттуда, к сожалению, мало кто из юных находит себя в жизни. Они утрачивают контакты с друзьями, социально полезные связи, в результате многие уходят в криминальную среду. Но таких мало. Я работаю с 2009 года в этой сфере, за это время в места лишения свободы попали всего 5 человек.
— Остальным вы смогли помочь?
— Да, и это результаты совместного труда нашего и инспекторов, начальников филиалов по региону.
— А как поддержать этого ощетинившегося, озлобленного и напуганного подростка?
— Я вижу тут свою задачу так: ты не должен быть ему другом, но не должен быть для него и старшим. Старших в его жизни хватает. Это мама, папа, учитель, сотрудник полиции и так далее. И все они учат, ругают, все — над ним. Мне удается, как мне кажется, быть для них не другом, но проявлять к ним искренний интерес. Им не хватает именно интереса со стороны окружающих. Потому что очень много правил, которые они должны соблюдать: им об этом постоянно твердят на комиссии по делам несовершеннолетних, в школе, в полиции. А я пытаюсь найти в них то хорошее, что есть. И даже если он не хочет сейчас учиться, мы с ним отталкиваемся от его желания и начинаем прикидывать, куда он может пойти работать.
— В противовес диктату родителей: «Ты обязательно должен получить образование!»
— Ну если ему неинтересно учиться? Если ему в данный период интересно работать и зарабатывать свои деньги? И еще. Я часто их хвалю. Потому что практически так складывается их жизнь, что их никто не хвалит. Они очень много про себя слышат плохого. Их ругают дома, в школе, на КДН, на суде. Поэтому даже если он пришел, поздоровался и спросил, как мои дела, я обязательно скажу: «Слушай, ты такой внимательный!» Ему это непривычно. И приятно. И я всегда общаюсь с ними на Вы. Как бы он ни выглядел — заспанный, лохматый, не очень аккуратный. И я всегда потом спрашиваю: можно ли перейти с ним на ты? Они очень удивляются.
— Но одной вежливостью и участием, наверное, не свернешь мальчишку или девчонку с кривой дорожки?
— Конечно. Нам в этой работе очень помогает взаимодействие с различными организациями, которые оказывают помощь северянам. Это частные социальные учреждения, а также государственные организации. Могу сказать, что с 2012 года мы плодотворно сотрудничаем с «Деревней SOS», социальным центром «SOS-Мурманск».
Кстати, в нынешнем мае была завершена работа с группой несовершеннолетних из 7 человек, состоящих на учете в УИИ, по реализации мероприятий проекта «SOS-Драйвер», который получил поддержку из Фонда президентских грантов. Этот проект реализовывался с декабря 2020 года. В нем было заложено сразу несколько важных составляющих: психологическая, социальная, досуговая. Помогли нашим ребятам также и тренинговые занятия по программе «Путь к себе», их проводили приглашенные специалисты-психологи. Причем это была пара из мужчины и женщины, что немаловажно, так как в группе были две девочки. Проходили тренинги на базе областной научной библиотеки, где есть все: фонды, ресурсы, помещение. Даже по пути туда, на 5-й этаж, мы вместе с ребятами могли посмотреть все новые выставки, что не только познавательно, но и очень увлекательно.
— Знаю, что последние годы вы много работаете и с родителями несовершеннолетних?
— Да, и это еще одно приоритетное направление. Вот родители — это трудная категория. Они приводят к нам подростка в первый раз, как правило, с такими словами: «Напугайте его как следует, чтобы он больше так не делал!» Я тогда у них спрашиваю: «А кто еще его не пугал?» А его уже все пугали. Многие родители расценивают нашу работу по аналогии с детским садом или школой, куда ребенка приводят и с легким сердцем уходят. Думают, у нас то же самое.
Вот они привели его в инспекцию, поставили на учет и дальше не считают нужным даже звонить. Многие не интересуются, а был ли он в очередной раз на регистрации (ребята обязаны делать это раз в месяц), их не волнует, учится ли ребенок? А ведь суд возлагает на него такую обязанность, поскольку условный срок может продолжаться и три, и четыре года. И мамы-папы порой забывают главное: при исполнении осужденным всех требований он может быть условно-досрочно освобожден раньше времени. И поэтому на протяжении последних лет мы пытаемся привлекать родителей к процессу перезагрузки судьбы их ребенка. Для этого последнее время используем возможности интерактивного общения. Даже совместные родительские собрания по вечерам проводим.
— А какие темы пользуются у мам и пап большим спросом?
— Например, раннее выявление и профилактика агрессивного поведения среди несовершеннолетних. Это очень обширная тема. Многие взрослые просто не знают, как общаться с ребенком в случае его срывов. А ведь случается, что подросток нуждается не просто в корректировке со стороны психолога, но в медицинском лечении. Это важно.
— Вы все — о проблемах и трудностях. А свои профессиональные радости у вас бывают?
— Да. Это когда ребенка снимают с учета и налицо хороший результат. И таких ребят я помню практически всех. И они меня помнят. Бывает, приходят потом, чтобы сказать спасибо.
Нельзя делить на «ваших» и «наших»
Как у каждого психолога, у Светланы Григорьевны есть свои личные истории. Был один паренек, который попадал к ним трижды — таким сложным путем вела его по жизни судьба. То есть в процессе условного наказания он вновь и вновь совершал преступления, ему суд давал наказание, но все же оставлял на свободе. Он совершал кражи. И помогал материально маме. Парень был из неполной неблагополучной семьи, старший сын — считал себя обязанным помогать кормить младших. Угонял машины, сдавал ворованный «металл». Промышлял.
— Угонял машины? Подросток?
— Да мои ребята (Серебрякова именно так их и называет. — Авт.) — очень продвинутые. Когда я прихожу с ними в какую-то инстанцию, мне говорят: «Мы ваших боимся». А я отвечаю: «Незачем их бояться, они зачастую умнее, креативнее и способнее многих благополучных детей».
А вообще Светлане Серебряковой очень не нравится такое деление на «ваших» и «наших». Она считает, что все подростки — наши дети. И не считает своих подопечных пропащими, ведь столько из них уже выправились и твердо стоят на ногах. Нередко заглядывают к «своему» психологу, пишут письма, рассказывают о том, как сложилась судьба. Причем не только Серебряковой, но и ее коллегам. И это лучшее подтверждение того, что их работа не напрасна. Она очень нужна, хотя и трудна безмерно.
Антонян Нина
Опубликовано: Мурманский вестник от 17.09.2021